Известный американский политолог оценивает современное состояние западной, главным образом американской, политологии в части, относящейся к теории демократии. В рамках всего корпуса существующих теоретических наработок в этой области он различает, с одной стороны, теории нормативные, которые исследуют демократию в целом как систему правления, призванную оправдать связываемые с нею ожидания людей (при этом выявляются факторы, определяющие степень оправданности самих ожиданий), а с другой - теории объяснительные, т.е. пытающиеся объяснить реальную динамику существующих конкретных демократических систем. В публикуемой в настоящем номере журнала первой из четырех частей статьи автор, размышляя над трудностями, с которыми сталкивается современная теория демократии, выявляет, во-первых, трудности собственно теоретические, производные от объективной противоречивости самой политической реальности и, соответственно, противоречивости требований, предъявляемых ею к демократической системе правления, и, во-вторых, трудности субъективного свойства, проистекающие, например, от разрыва между указанными двумя потоками “теоретической реальности”, от их взаимной неосведомленности. Еще одним, не менее важным способом членения анализируемого обширного теоретического материала является различение в нем, с одной стороны, руссоистской традиции, связывающей назначение демократии с поиском общего блага, а с другой - традиции, усматривающей ее назначение в обеспечении легитимного управления властными отношениями. Отдавая в целом предпочтение последней, автор раскрывает ее неразрывную содержательную связь с шумпетерианской (выдвинутой австрийским социологом и политологом Й.Шумпетером) концепцией конкурентной демократии, которая в принципиальном плане снимает многие традиционные головоломные проблемы теории демократии. В остальных трех частях статьи идет речь о том, как трактуются в современных теориях вопросы, связанные с механизмами продвижения демократии, проблемы и условия ее прочности как системы правления, проблемы возможных искаженных последствий демократических процедур и корректирующей функции институтов, выносящих вторичные решения, прежде всего судов.