Период, прошедший с момента официального провозглашения российского “поворота на Восток”, позволяет сделать предварительные выводы о его характере, достижениях, проблемах и перспективах. В настоящее время можно также отметить качественные отличия этого курса от российской внешней политики на восточном направлении на более ранних этапах. В частности, следует отметить структурно более сложный характер “поворота на Восток”, обусловленный четким выделением нескольких компонентов на стыке внутренней и внешней политики, а также региональных и глобальных измерений российской внешнеполитической стратегии. Первый компонент относится к сфере международного политэкономического взаимодействия и сочетает в себе мотивы поиска дополнительных источников экономического роста, технологий, а после 2014 г. и альтернативных рынков сбыта продукции российского топливно-энергетического комплекса, а также в целом внешнеполитических и внешнеэкономических альтернатив в условиях нарастающих санкций со стороны США и ЕС. Этому способствовал тот факт, что ключевые азиатские партнеры России (Китай, Индия, Республика Корея, страны Юго-Восточной Азии) отказались участвовать в антироссийских санкциях, а участие в них Японии изначально приобрело номинальный характер. Второй компонент может быть обозначен как носящий внутренний политико-институциональный характер. Он связан с попыткой переосмысления парадигмы и модели развития российских регионов Сибири и Дальнего Востока в контексте существенных трансформаций внешней среды и растущей экономической и демографической асимметрии между европейской и азиатской частями России. Третий компонент включает в себя разработку концептуальной рамки Большой Евразии, позволившей бы России сохранить, а в идеале и приумножить ее интеграционный потенциал в качестве одной из ведущих стран в мировой системе за счет институционализации различного рода экономических и политических партнерств в первую очередь со странами Азии. Если трансформации в рамках первой компоненты к настоящему времени являются очевидными и подвергаются качественной и количественной оценке, представленной в статье, контуры изменений в рамках второй и третьей лишь намечены и требуют серьезной дальнейшей проработки.