Совместная противоракетная оборона означает, что одна сторона ставит спасение жизни миллионов своих граждан в зависимость от политических обязательств и эффективности технических систем ПРО другой стороны. Такая взаимозависимость подразумевает не что иное, как теснейшие союзнические отношения, которые должны охватывать не только сферу ПРО, но и главные направления военной и внешней политики государств. У России и США нет таких отношений и в обозримый период не предвидится. Возможно, раньше многие наивно полагали, что путем технических решений по совмещению тех или иных элементов ПРО удастся обойти эти фундаментальные военно-политические реалии взаимоотношений двух держав. После попыток наладить противоракетное сотрудничество в 2002‑2011 гг. стало очевидно, что сама идея была преждевременной, а с точки зрения сегодняшнего дня – просто утопичной. Даже частичное сопряжение отдельных элементов ПРО предполагает согласие относительно истоков, характеристик угроз и их азимутов. США открыто предназначают свою систему против ракет Ирана, Северной Кореи, а негласно, возможно, против Китая. Россия никогда официально не признавала угроз для своей безопасности со стороны этих стран. Что касается систем ПРО, то озабоченность России по поводу программы США можно снять путем согласования мер доверия. Договоренности и коррективы военных программ создали бы стратегические предпосылки для совмещения некоторых элементов, а в дальнейшем – систем ПРО России и США в целом. Однако возрождение проекта противоракетного сотрудничества предполагает гораздо большее. Необходим глубокий пересмотр отношений России с США и их союзниками, что требует существенного изменения внешней политики обеих сторон. Все это выходит далеко за рамки противоракетных отношений Москвы и Вашингтона – при всем их значении и сложности. И, в конечном итоге, это имеет гораздо большую важность для судеб России и всего остального мира.