Вековой юбилей Октябрьской революции дает автору основание поставить ряд нетривиальных вопросов о ее истоках, содержании, историческом значении и ответить на некоторые из них вопреки устоявшимся мнениям и стереотипам. При этом он аргументирует свои оценки и выводы ссылками на известные факты, суждения участников и свидетелей событий – как вождей и сторонников революции, так и их противников, – на современные исследования поставленных проблем. Столетняя ретроспектива выявляет эти проблемы по-новому, изменяя их контенты, их роль в революционном процессе и его последствиях. В таком ракурсе причины Русской революции, ее влияние на мировое развитие не сводятся к социальным противоречиям. Адекватной трактовке они поддаются лишь через анализ сложного комплекса факторов, совмещающего, наряду с социальными геополитические, цивилизационные, национально-этнические, нравственно- религиозные, ценностные, взаимодействие которых специфично на каждом из этапов развития революции. Самое это развитие крайне противоречиво. Оно глубоко национально и именно поэтому интернационально. Возникшая в российском православии еще в раннем средневековье мессианская идея спасения человечества органично соединилась в нем с привнесенной с Запада марксистской идеей освободительной миссии пролетариата. Большевистская диктатура сформировалась в благодатном для нее ментальном контексте: минувшее столетие показало, что ни революция, ни гражданская война, ни строительство социализма не смогли преодолеть этатистскую ориентацию, утверждавшуюся в массовом сознании россиян веками царского самодержавия, перевоплотившегося после революции в автократические режимы диктаторского или авторитарного типа. В той же традиции коренится социальная иллюзия “светлого будущего”, омертвление которой положило конец социализму и советскому государству в России. Что это? Порочный круг? Дурная бесконечность? Нет. Такова диалектика – или метафизика? – великой русской революции, радикально и необратимо изменившей мир. Открытая Октябрем эпоха продолжается. Возвращение России к капитализму означает лишь то, что не удалась реализация одной из моделей социального переустройства мира. Другая – китайская, – по сути предполагавшаяся ленинской политикой нэпа и бухаринской оппозицией, успешно реализуется сегодня. А что представляет собой западная модель социального государства? Именно то, что в конце ХIХ – начале ХХ вв. посчиталось бы реальным социализмом. История чужда инвариантности. Она изменчива и прихотлива. Кто знает, на какие сюрпризы она способна?